– Да, наверное, испытательный срок закончился. Но если она меня переживет, Бетти, ты либо заберешь ее себе – и к черту аллергию Джима, – либо найдешь ей новый дом.

– Договорились, резиновый утя. – Этого резинового утю она подхватила еще в семидесятых из какой-то дурацкой песни и до сих пор употребляла это выражение в своей речи. Еще одна черточка в характере Бет, которая одновременно и умиляла, и жутко бесила Ллойда. – Я очень рада, что все получилось. – Она понизила голос. – Честно сказать, я не думала, что что-то получится.

– Тогда зачем ты ее привезла?

– Это был выстрел вслепую. Я знала, что тебе нужно что-то более трудоемкое, чем рыбки в аквариуме. Она уже научилась лаять?

– Она не лает, а тявкает. Когда приходит почтальон, или курьер, или Дон забежит выпить пива. Всегда по два раза. Тяв-тяв, и все. Когда ждать тебя в гости?

– Я уже была у тебя. Теперь твоя очередь ехать к нам.

– Тогда мне придется взять с собой Лори. Я ни за что не оставлю ее с Доном и Эвелин Питчерами. – Глядя на свою спящую собачку, Ллойд вдруг осознал, что ни за что не оставит ее с кем бы то ни было. Даже в коротких поездках до супермаркета он жутко нервничал, как она там без него, и, возвращаясь домой, всегда испытывал облегчение, когда видел Лори, ждавшую его в прихожей.

– Да, привози ее к нам. Хочу посмотреть, как она выросла.

– А как же аллергия Джима?

– К черту его аллергию, – сказала она и со смехом повесила трубку.

После восторженных охов и ахов над Лори – всю дорогу до Бока-Ратона она спала на заднем сиденье, за исключением коротенькой остановки, чтобы сходить в туалет, – Бет опять перешла в свой обычный режим въедливой старшей сестры. У нее всегда находились поводы, чтобы придраться к Ллойду (в этом смысле она была виртуозом), и сегодняшним поводом для придирок стал доктор Олбрайт и плановый медосмотр, с которым Ллойд явно затягивал.

– Хотя, надо сказать, выглядишь ты неплохо, – заявила она. – Даже, кажется, загорел. Если это не разлитие желчи.

– Умеешь ты подбодрить человека, Бетти. Да, это загар. Я гуляю с Лори три раза в день. Утром на пляже, в обед – до «Рыбного дома» по Шестимильной тропе и вечером снова на пляже. Мы с ней любуемся на закат. Вернее, я любуюсь, а она просто гуляет. У собак нет чувства прекрасного.

– Ты с ней гуляешь по дощатой набережной у канала? Господи, Ллойд, да она вся насквозь прогнила. Когда-нибудь она точно обрушится у тебя под ногами, и ты грохнешься в воду вместе с нашей принцессой. – Бет погладила Лори по голове. Собачка закрыла глаза и даже как будто заулыбалась.

– Этой набережной уже лет сорок, если не больше. Она переживет всех нас.

– Ты записался к врачу?

– Еще нет, но обязательно запишусь.

Она протянула свой телефон.

– Запишись прямо сейчас. А я прослежу.

Судя по ее взгляду, она ждала возражений, и именно поэтому он не стал возражать. Но была и другая причина. Раньше Ллойд боялся ходить к врачу; он все ждал момента (видимо, этот страх был обусловлен просмотром многочисленных телесериалов), когда врач угрюмо посмотрит на него и скажет: «У меня плохие новости».

Однако сейчас он чувствовал себя на удивление хорошо. Да, ноги не гнулись, когда он вставал по утрам, вероятно, из-за того, что он стал много ходить пешком, и поясница скрипела сильнее, чем прежде, но когда он прислушивался к своим внутренним ощущениям, его не тревожило вообще ничего. Он знал, что в теле старого человека может вырасти любая пакость – причем она будет расти незамеченной, пока не станет уже слишком поздно, – но даже если внутри что-то было, никаких внешних клинических проявлений не наблюдалось: ни кровянистого стула, ни кровянистой мокроты, никаких болей в животе, никаких трудностей при глотании, никакого болезненного мочеиспускания. Он подумал, что человеку гораздо проще идти к врачу, когда тело подсказывает, что для этого нет никаких оснований.

– Ты чему улыбаешься? – с подозрением прищурилась Бет.

– Ничему. Просто так. Дай мне телефон.

Он потянулся к ее телефону, но она отвела руку подальше.

– Если ты и вправду собрался звонить, тогда звони со своего.

Через две недели после медосмотра доктор Олбрайт пригласил Ллойда на повторный прием, чтобы обсудить результаты обследования. Результаты были хорошие.

– Вес нормальный, давление в норме, рефлексы тоже. Показатели уровня холестерина гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда вы любезно позволили нам взять у вас кровь на анализ…

– Да, я долго тянул с осмотром, – согласился Ллойд. – Может быть, слишком долго.

– Никаких «может быть» в данном случае. Как бы там ни было, я пока что не вижу необходимости назначать вам липиды. Считайте, что это победа. Как минимум половина моих пациентов вашего возраста их принимают.

– Я много хожу пешком, – сказал Ллойд. – Сестра привезла мне собаку. Щенка.

– Щенки – это лучшее, что создал Бог для поддержания нашей физической формы. А как в остальном? Как вы справляетесь?

Олбрайту не было необходимости конкретизировать. Мэриан тоже была его пациенткой, причем пациенткой ответственной и добросовестной в отличие от мужа. Она обследовалась, как положено, два раза в год – Мэриан Сандерленд старалась всегда и во всем действовать на упреждение, – но опухоль мозга, которая сначала отняла у нее разум, а потом и убила, все равно не смогли выявить вовремя. Она вызревала слишком глубоко внутри. Глиобластома, подумал Ллойд, это как если бы сам Господь Бог выпустил тебе в голову пулю сорок пятого калибра.

– В общем, неплохо справляюсь, – сказал Ллойд. – Снова стал спать по ночам. Наверное, потому, что обычно ложусь уставшим.

– Из-за собаки?

– Да. В основном.

– Вам надо позвонить сестре и поблагодарить ее, – сказал Олбрайт.

Ллойд подумал, что это хорошая мысль. Тем же вечером он позвонил Бет и сказал ей спасибо. Она ответила: «Пожалуйста». Перед сном Ллойд сводил Лори на пляж. Он любовался закатом. Она нашла дохлую рыбину и пописала на нее. Оба вернулись домой довольные.

Шестое декабря начиналось как обычный, ничем не примечательный день. Утренняя прогулка по пляжу и завтрак: сухой корм для Лори, яичница с тостом для Ллойда. Ничто не предвещало, что Бог уже заряжает свой «кольт» сорок пятого калибра.

Ллойд посмотрел первый час передачи «Сегодня», потом пошел в кабинет Мэриан. Он взял себе подработку: помогал вести бухгалтерский учет для «Рыбного дома» и одного автосалона в Сарасоте. Работа не срочная, никаких авралов и стрессов, и хотя Ллойд не нуждался в деньгах, ему было приятно снова заняться делом. Он уже понял, что стол Мэриан нравится ему больше, чем стол в его собственном кабинете. И ее музыка тоже. Она всегда ему нравилась. Он подумал, что Мэриан была бы рада узнать, что ее кабинет используется.